karma cross
Страница: 1
Сообщений 1 страница 3 из 3
Поделиться12025-08-12 23:58:55
- Администратор
- Сообщений: 60
- Уважение: +27
Поделиться22025-08-25 12:11:11
justin (justinian-theophil-georg) pridd
✦ gleams of aeterna ✦
Старший сын Вальтера и Ангелики Придд. Граф Васспард, что должен был стать следующим Повелителем Волн и герцогом Приддом.
Но не стал.
История этой короткой, но яркой жизни затеряна где-то между дворцовых сплетен, тишиной васспардских озер и запахом пороха. И это неудивительно, ведь ваш монсеньор сам Первый маршал Талига, а значит армия обязана была стать и вашим вторым домом - но едва не стала могилой, причем по вашему же желанию. Не случилось - Рокэ Алва спас вас, буквально заставил жить дальше, не спрашивая причин и объяснений. Очевидно, не желая слишком давить, а потом спрашивать стало и вовсе некого.
История загадочной гибели графа Васспарда могла бы лечь в основу детективного романа в духе Агаты Кристи, но давайте все же сделаем иначе.Во-первых, вы не погибаете. Серьезного ранения и помощи из вне должно быть достаточно, чтобы надолго вывести из большой талигской игры.
Во-вторых, что касается заказчиков и исполнителей покушения - можете выбрать любую версию (в группе нашего обожаемого автора есть целое расследование).
В-третьих, легендарная во всех смыслах картина. Нет, ее не было. Совсем не было. Слухи распускали братья Ариго с определённой целью. Зачем и почему обсудим лично.Что касается всего остального - от влюбленности в Катари до причин попытки суицида вы вольны выбирать сами.
Очень жду вашего появления, граф Васспард, нам есть о чем поговорить и о чем поспорить. А заодно выйти на след тех, кто затеял интриги против Приддов и Окделлов.
Обещаю даже не сразу бросаться перчатками, но это не точно.Послание от вашего монсеньора: "вот Ричард, вот Ирэна. Ну и, конечно, я. И мы все очень тебя ждём.
В нашей игре ты выжил, хоть и был тяжело ранен. Рокэ об этом не знает — будет интересный такой сюрприз прямо в игре. Обязательно это с тобой сыграем. Очень хотим на троих с Ричардом отыграть накал страстей и драку за папу эра: представь себе, у Рокэ с Ричардом всё и так не очень просто, а теперь добавится ещё и Джастин, которого Рокэ так и не смог забыть и до сих пор винит себя в его предполагаемой гибели.
(Я люблю вас обоих, но разве ж вам это докажешь...)
Важное: заявка не в пару, отношения у нас с тобой (впрочем, как и с Ричардом) сугубо дружеские.
Каст бодрый, пишем активно. От себя предлагаю 3-5К символов и пост примерно раз в неделю-полторы"
Важно! Играем АУ-версию, где Джастин Придд служил оруженосцем не у графа Рокслея, а у герцога Алвы. В остальном история таже.
Дополнительная информация: с меня пост раз в две - три недели, без птицы-тройки, в третьем лице, упоротые шутки за триста в нашей группе и, по желанию, обсасывание канона. С вас желание играть, курить ту же траву, не пропадать и пост в таком же, примерно, темпе. Можете попробовать даже доказать мне, что ваш батюшка был совсем не при чем в восстании Эгмонта. А заодно, что оруженосец из вас куда лучше меня.пример вашего постаКаменная мостовая под копытами Соны знакома до последнего выщербленного булыжника. Толстые стены, подходящие больше для оборонительной крепости, нежели обители Создателя, всё так же мрачно опоясывают приличных размеров территорию бывшего аббатства, четыреста лет назад ставшего, с легкой руки Узурпата, школой для оруженосцев.
Лаик.Л-а-и-к.
Одно только слово горчит на языке, царапает горло, забивается в лёгкие вместе с погустевшим, промозглым воздухом. Дику приходится даже развязать завязки плаща и расстегнуть верхние пуговицы дублета, чтобы проклятая надорская хворь не вздумала вмешаться в планы, вернувшись так не вовремя.
Или показалось?Он слегка трогает поводья, а умница Сона сама переходит на размеренный шаг, позволяя всаднику выпрямиться в седле, медленно расправить плечи — лишь лицо остается скрыто. Кольнувшее было смятение, шевельнувшийся под рёбрами страх уступает место облегчению — дышать ничего не мешает, в груди не давит, а значит, обычную нервозность он принял за...
Но дышать всё-таки мешает. Стылое чувство опустошённости произрастает из неизбежности, поднимается от солнечного сплетения, тянется к сердцу, обвивая его тонкими жёсткими обручами, так что больно почти физически.
Ричард нервно улыбается, растирая на щеке несколько капель дождя (разумеется, это дождь), вскидывая голову к свинцово-серому небу. Позавчера вечером люди мерзавца Айнсмеллера вытащили из Данара изуродованное тленом и речными обитателями тело мужчины без головы. И хотя сам труп Дику не показали (Альдо настоял на том, что зрелище слишком шокирующее), ему вынесли знакомую рубашку чёрного шёлка, порванную именно там, куда попала шальная пуля. А затем знакомый перстень с синим сапфиром из черненого серебра.
Этого оказалось достаточно, чтобы засвидетельствовать смерть последнего Повелителя Ветра, герцога Рокэ Алвы. Его монсеньора и кровника, с которым он так и не смог объясниться до конца. Не смог рассказать, почему каждая попытка сделать как лучше, как правильнее, неизменно оборачивалась самыми худшими из последствий.
А теперь уже и не расскажешь. Некому.- Ваша Светлость, вы за каким делом приехали? — Подслеповато щурясь, из будки охранника выходит старик в ненавистных цветах Олларов — чёрное с белым — и Дику приходится приложить все силы, чтобы подавить вспышку гнева, проглотив едкие слова про то, что бывает с недовольными да бунтующими. Потому что в таком случае цивильного коменданта столицы, герцога Окделла, тоже стоило бы вздернуть на стене дома рядом с этим самым стариком. — Сейчас в Лаике нет никого, считайте. А капитан нынешний...
- Цивильный комендант Раканы, герцог Окделл, приехал с важным поручением от Его Величества.
Лгать у него никогда не выходило. Голос неизменно фальшивил, глаза бегали, кончики ушей заливались краской, а герцог Алва лишь смеялся и, скалясь белоснежной улыбкой, советовал даже не начинать. Только под полою шляпы не видно ни лица, ни тяжёлого взгляда, а голос звучит непривычно глухо и раздражённо.
- Нет никого, Ваша Светлость. Некому вас встретить и обустроить, о чём и говорю. Капитан уехал в столицу ещё два дня назад, а обратно возвращаться ещё не изволил. Только монахи эти странные остались, да и те...
Сона, чувствуя настроение хозяина, недовольно всхрапывает, покосившись на стражника, в одно мгновение став до невозможности похожей на Моро. Только морду не вытягивает в попытке достать зубами до человеческой плоти.
- Отойдите с дороги или это будет расценено как государственная измена.
Ричард тянется к перевязи, на которой закреплено оружие, но старик успевает отскочить с несвойственной его почтенному возрасту прытью. Низко кланяется и извиняется перед комендантом Олларии («Раканы, старый ты дурак»), тут же исчезая в своей сторожке. А сам герцог Окделл без каких-либо ещё препятствий заезжает на территорию бывшего танкредианского аббатства, четыреста лет назад превращённого в школу для оруженосцев.
И как только взгляд успевает выхватить знакомую картину — просторный двор, окружённый со всех сторон низкими каменными зданиями с длинными анфиладами, переходящими в здания повыше, где находились учёбные классы унаров — сердце начинает биться чаще, а перед глазами невольно всплывают те самые восемь месяцев, проведённые здесь. Счастливые месяцы, несмотря на непрекращающиеся издевки со стороны Колиньяра и его своры. Несмотря на несправедливое отношение Арамоны и усталость до изнеможения. Несмотря на ледяную Старую галерею и ядовитых крыс.Ричард спрыгивает со спины Соны, ведя её под узды до самой коновязи. Не обращая внимания на появившуюся словно из воздуха тщедушную фигурку монаха в сером, успокаивающе гладит по лоснящейся шее, а затем так же молча проходит мимо. Если верны их с Марселем догадки, то ещё одна реликвия Раканов — щит Лита — на самом деле спрятан вовсе не в Ноймаринен, а прямо у всех под носом. Вернее, под ногами.
Восемь месяцев прожить над святилищем Абвения, чья сила, по легендам, течёт в его крови, и ничего не понять? Это то, что никак не укладывалось в голове, хотя и куда меньше, нежели шокирующие новости о смерти герцога Алвы.
- Отойдите. — Ричард резко останавливается у входа в ту самую Старую галерею, едва не налетев сразу на пятерых монахов в сером, загородившим проход. И хотя по воспоминаниям, те не представляют какой-либо серьёзной угрозы, вредить им он всё-таки не хочет.
Ни один из серых не шевелится, никто не произносит и звука, однако Дикон кожей ощущает их предупреждение.
Да как они вообще посмели?!Оттолкнув плечом ближайшего (бедолага отлетает так, что шлёпается на пол), он, не оглядываясь, идёт вперёд, сжимая в руке эфес шпаги. Если нападут, то сейчас, со спины.
Шаг. Второй. Третий.Никто не пытается напасть, никто не кидает в него даже камня, и Ричард беспрепятственно попадает в знакомую до зубовного скрежета галерею — всё такую же старую, местами обвалившуюся и с огромным камином посередине. Естественно, давно нетопленным.
И что дальше?
Голые стены, холодный камень, который даже под его ладонями откликается неохотно. Ричард не чувствует в нём жизни, не чувствует вообще ничего, и это резко контрастирует с тем, что было написано в той книге из библиотеки Ворона.
Скалы внемлют своему Повелителю в Месте Силы, когда мир будет корчиться в агонии Излома. Но...
Ричард не знает, корчится ли мир, но его собственный и правда осыпается острыми осколками ещё с момента, когда в Ракану прискакал первый гонец со страшными новостями.
Надорского замка больше нет. Нет больше и герцогини Мирабеллы с девочками. Слуг, няни, капитана Рутта. Даже смешного, неказистого Баловника.
В тот момент Дикону показалось, что сама земля под ногами вздрогнула до основания, а в памяти моментально всплыли все кошмары, которые снились последние шестнадцать дней кряду.
Мучительные, наполненные стёртыми образами искажённых лиц, крови, гневом камней, шептавших слова, смысл которых никак не улавливался. И он кричал, он пытался протянуть руки, пытался схватить, поймать, спасти, но неизменно каждый раз его раздавливало под весом камней. Дробило каждую косточку, каждый сустав, и просыпался Дикон в неизменной мокрой от холодного пота сорочке, со слипшимися волосами и потрескавшимися губами, дыша как загнанная лошадь.
Был в этих снах ещё кто-то, но появлялся он в последний момент, и разглядеть образ никак не получалось, как бы сильно он не пытался.А теперь, стоя где-то рядом с храмом Лита (над храмом Лита?), Ричард ищет не столько реликвию, сколько ответы. В Надор его не пустили под страхом... Нет, не смерти. Во дворце рядом с Её Величеством ещё оставалась Айрис, и ради неё он должен делать всё так, как велит Альдо, кошки бы побрали, Ракан.
Сестра его презирает, сестра его ненавидит. Но ради нее он должен сделать хоть что-то. Особенно теперь, когда Ворона больше нет и никто не придёт им помочь.
Ричард на секунду прикрывает глаза, а затем оборачивается, проверяя, не последовали ли монахи за ним в галерею. И только после этого вытаскивает из-за пазухи скрытый плащом свёрток.
Аккуратно разворачивает, доставая короткий меч, чей эфес украшали драгоценные и полудрагоценные камни, пару минут смотря пристально.И что дальше?
В книге было написано, что реликвии, если они настоящие, тянет друг к другу, чтобы это ни значило. Только вот меч, опушенный на каменный пол, продолжает лежать просто мёртвой недвижимой глыбой.
Минута. Вторая.
У Ричарда начинают дрожать руки — не то от ледяного холода, проникающего даже сквозь тёплую одежду, не то от напряжения.
Пятая. Шестая.
Лёгкая вибрация зарождается где-то под ногами, где-то очень глубоко. И вибрация эта передаётся мечу, тонко зазвеневшему словно в ответ.
Поделиться32025-08-31 11:15:18
Viktor
✦ League of Legends ✦What If...?
Эта заявка существует из-за одного единственного желания – поиграть с Виктором, который вырос под протекцией Силко. Мы можем сыграть это в AU, мы можем это как-нибудь нахэдить для основной игры – мне не важно. Ты можешь прийти и играть с кем угодно и что угодно – мне не важно. Я просто украду тебя для одной единственной игры (а может, мы раскрутим эту идею и наиграем что-нибудь еще, кто знает?). Возможно, тебя украдет Джинкс. Возможно, в буквальном смысле.Итак, как я это вижу: Силко подбирает Виктора где-то после водных процедур от Вандера, когда он только начинает делать первые шаги в качестве становления химбарона. В те дни расширение сети полезных контактов было для Силко вопросом выживания, и хотя мальчик пока не представлял практической ценности, в его глазах горел тот самый огонь, который Силко сразу распознал, как потенциал.
Изначально это был холодный расчет - чистый прагматизм. Отеческие чувства никогда не входили в планы Силко, но среди уличной шпаны именно этот хрупкий мальчишка неизменно притягивал его внимание. Может быть, из-за болезни, делающей его таким уязвимым. Может, из-за неоспоримой гениальности. А возможно, роковое сочетание этих качеств пробуждало в Силко что-то, что он сам не ожидал в себе обнаружить.
Силко не баловал подопечного сантиментами, но стал его жестким покровителем, безмолвно расчищавшим путь для развития протеже. И когда стало ясно, что Заун больше не может дать Виктору ничего, кроме ядовитого воздуха, сковывающего его гений, Силко совершил неожиданный жест - направил юношу прямиком в Пилтоверскую Академию, туда, где двери для таких, как он, традиционно оставались закрытыми.
Безусловно, это тоже был тонкий расчет - Виктор должен был впитать знания Пилтовера и обратить их во благо Зауна. Но судьба распорядилась иначе: в стенах Академии юноша обрёл новых союзников, тогда как Силко тем временем нашёл Джинкс.
Возможно, именно здесь пролегла первая трещина, в этом неравном отношении к двум юным гениям. Если Виктор был стратегической инвестицией, то Джинкс стала чем-то большим. И когда Виктор, окунувшись в жизнь Пилтовера, вдруг осознал, что реальность совсем не похожа на ту мрачную картину, которую годами рисовал в его сознании Силко, стало ясно: пути их начали расходиться.
Здоровье Виктора тоже пошатнулось - и это тогда, когда он со своим партнером стоял на пороге грандиозного открытия. И может, в этот момент в его жизни вновь появился Силко, который снова протянул руку помощи? С ампулой «мерцания» в ладони.
А может, Силко не просто предложил лекарство, а снабдил его всем необходимым: редкими компонентами, украденными технологиями, связями с подпольными торговцами? Всё для того, чтобы Виктор смог оставить за спиной хрупкую человеческую оболочку и возродиться, как Машинный Вестник?
Приходи, обсудим.
От Джинкс:
Привет, Виктор! Я не откажусь с тобой поиграть совершенно точно! Если вдруг мы замутим эпизод, где Виктор в самом деле вырос в Зауне под протекцией Силко (может, мы поиграем на троих??). Еще, кстати, шальная мысль! Я плохо представляю, сколько Виктору лет, но вдруг они с Паудэр могли встречаться в ее детстве — и в это рамках сериала. Допустим, когда он последний раз заходил к Синджеду, а она еще довольно кроха, но вдруг у них завязался какой-то маленький сюжет? Или вдруг это было позже, если Виктор просто иногда спускался в Заун, и они могли случайно встретиться, он что-то помог ей собрать? Ну а уж от игры в двух непонятых гениев я не откажусь точно! Мне, например, интересно, какой Джинкс стала после конца 2 сезона (да, я тоже считаю, что она не умерла и улетела на белых парусах прочь), а каким стал Виктор? Давайте подумаем вместе. Приходи! Я веселая. 💙
пранк вышел из под контроля
будни 1 (плакать + смеяться)
будни 2 (рыдать + плакать)
Виктор в естественной среде обитания (дикая природа Зауна удивительна)
пример вашего постаДетей Силко никогда не желал – прекрасно понимал, что такой, как он, попросту не заслуживает подобной привилегии, чтобы дальше историю продолжили писать его кровные наследники. Более того, Силко прекрасно осознавал, что не встретит свою смерть в мирной старости, лежа в кровати. Нет, таким, как он, уготована лишь одна участь — в лучшем случае сгинуть в тёмном переулке с пулей в виске. В Зауне по-другому не бывает. Жестокий закон природы: убивай или будь убит. До этого момента Силко прекрасно справлялся с ролью крупного хищника.
Все стало значительно сложнее с появлением этой девчонки.
Детей Силко никогда не жалел – если заботливо растить цветок в комфортной теплице, при малейшем сквозняке тонкий стебель тут же сломается. Однако на него работают множество детей - он протянул им руку помощи, чтобы они не резали друг друга в подворотне, не рыскали по помойкам в поисках пропитания. Крыша над головой и еда в обмен на работу – не забота, а бизнес. Для Силко эти дети значили не более, чем любой-другой житель Зауна, только моложе, сильнее и здоровее – словом, будущее Зауна, в которое он просто инвестировал. Каждый из них приносил пользу – по-своему.
Но Паудер?
Закон улиц, который, к сожалению, он выучил ценой горького предательства: нельзя заводить любимчиков. Ему, несомненно, нравилась Фелиция – и тело преданной подруги оказалось среди множества других, разбросанных по мосту в тот проклятый день. Он любил Вандера – и оба в итоге не смогли смириться с существованием друг друга. Теперь у Силко была дочь Фелиции, воспитанная Вандером – и что он должен был с ней делать?
Просто девочка, преданная собственной сестрой. Силко понимал: слабость здесь недопустима. Одна уступка - и последуют другие, подтачивая дело всей его жизни. Но что ему оставалось? Она была брошена, как он сам когда-то. Оставить её - значило предать самого себя.
В итоге забрал, подарил шанс на жизнь – и на том следовало остановиться. Никто и ничто не мешало ему свести её с остальными детьми, переложить эту ношу со своих плеч. Силко оправдывался самому себе, что та ночь была слишком насыщенна на события, что для подобного маневра, во-первых, потребовалось бы сначала вызвать к себе кого-то из тех детей, на что у него совершенно не было времени. Так и вышло, что Паудер оставалась рядом, пока он тушил пепелище
и горечь потери.Для своих дальнейших ходов у него оправдания закончились.
Силко понимал, что это уже началось – уступки. В Паудер он увидел ту, кем она и являлась – всего лишь ребенком; маленьким человечком, которому еще предстоит сделать шаги по этому миру, а потому она имела право на ошибку – или ошибки. Да, ошибок было много, но разве не ошибки делают нас сильнее и умнее? – так, кажется, Фелиция говорила. Или Вандер – Силко уже смутно помнил, но отчего-то вдруг всплыло в памяти, когда он в первый раз убирал последствия небольшого и, несомненно, непредвиденного взрыва на кухне.
Он вступил на эту территорию без карты – а кто из его окружения вообще знает, как обращаться с детьми? Но вот уже того, чтобы Паудер себя случайно не убила, ему оказывается мало - теперь его терзало желание понять истоки этой гложущей её неуверенности.
И вот она захотела доказать, что тоже чего-то стоит. Силко видел корни этого порыва - когда вокруг кипит работа, когда каждый вносит свою лепту, невозможно мириться с ролью бесполезного довеска. Пусть даже роль достанется самая скромная - главное быть частью целого.
Он никогда не считал Паудер бесполезной, но, услышав её просьбу, всё же дал ей работу. Само собой, не сразу - сначала взвесил все риски, просчитал последствия. В его мире каждое решение требовало холодного расчёта, даже если речь шла о детских амбициях.
Задание было простым - настолько, что её участие не должно было ничего изменить. Но доклады, один за другим, рисовали иную картину. Силко откинулся в кресле, потирая переносицу. Неужели он ошибся? Нет. Сначала он выслушает то, что скажет она. Выводы – потом.
Силко ждал ее. Почему-то просто знал, что она придет сама. Чего он не ожидал, так это чистосердечного признания. Силко, медленно покачиваясь на своем кресле, выразительно вскинул бровь. Собственно, ничего нового из того, что он итак уже знал, Паудер не сказала.
- Ты не знала, - повторил Силко на выдохе.
Захотелось закурить, но время было не подходящее. Вместо этого Силко жестом подозвал ее к себе, а когда она подошла, то подхватил за подмышки и усадил на свой рабочий стол – еще одно, из множества других, исключение из правил.
Следовало разозлиться на нее или хотя бы отчитать, но какой в этом смысл? Силко по глазам видел – свою вину Паудер осознала, а значит, выводы сделала.
- Один человек… не помню, кто именно, - на мгновение перед его глазами возник образ той, которой, как ему казалось, он давно забыл, - сказал мне, что ошибки делают нас мудрее и сильнее. Свобода ничего не стоит, если она не включает в себя свободу ошибаться.
Силко расслабленно откинулся обратно на спинку кресла, к собственному удивлению обнаружив, что действительно не злится. Да, он понес некоторые потери, но в ближайшем будущем восполнить их будет легко.
- Ошибки подчиненного - это набор опыта, Паудер. - А ошибки лидера - это провал предприятия. – Ты ведь уже все сама поняла, не так ли? И в будущем будешь умнее.
Страница: 1
